Хотя Марио Драги не стал хлопать дверью, уходя с поста главы Европейского центрального банка (ЕЦБ), его последнее выступление нельзя назвать «тихим». Даже несмотря на то, что пресса признала его денежно-кредитную политику агрессивной (в рамках анализа, проведенного по результатам его последней официальной пресс-конференции в прошлый четверг), особенно после включения программы количественного смягчения и отрицательных процентных ставок в инструментарий центрального банка, он отстаивал позицию банка, в том числе сентябрьские стимулирующие меры.
На пресс-конференции, состоявшейся на прошлой неделе, Драги выразил собственную поддержку спорного сентябрьского пакета мер. «К сожалению, события произошедшие в сентябре после принятия решения по денежно-кредитной политике, убедительно показали, что решимость Совета управляющих действовать была оправданной», – сказал он, отвечая на вопрос.
Драги ловко избегал вопросов о критике со стороны Германии, разобщенности Совета управляющих, о том, будет ли он баллотироваться на пост президент Италии, и о своем будущем в целом. По результатам восьми лет работы, которая временами казалась невозможной, он признал, что важной частью его наследия является призыв «никогда не сдаваться».
Никто не забывает, что самой единой валюты, вероятно, не существовало бы сегодня, если бы не его заявление от 2012 года о готовности ЕЦБ сделать все возможное, чтобы сохранить евро.
Также нельзя забывать о том, что Европа наверняка оказалась бы во власти рецессии, если бы бывший президент Банка Италии не выступил против главы Бундесбанка Йенса Вайдмана и других «ястребов» из Северной Европы, которые хотели ужесточить денежно-кредитную политику.
Некоторые скажут, что в долгосрочной перспективе ужесточение политики могло оказаться более правильным решением. Лучше выпить лекарство и потратить время на выздоровление, чем откладывать неизбежное при помощи мер, которые могут привести к неожиданным побочным эффектам.
Однако Драги просто следовал примеру главы ФРС Бена Бернанке (хотя американский регулятор не счел необходимым вводить отрицательные ставки). Неоднородность ЕС лишила его инструмента, который поддерживал стимулирующие меры центрального банка США: бюджетного стимулирования.
Хуже то, что единая валюта сама по себе искажает платежный баланс еврозоны, поддерживая сильнейшую экономику блока (Германию), и в то же время оказывая дополнительное давление на слабые экономики типа Греции, Испании, Португалии и Италии.
Германия, безжалостно эксплуатирующая искусственно сдерживаемую валюту, плыла по течению вместе с профицитом счета текущих операций и низким уровнем безработицы, в то время как южные страны столкнулись с ошеломляющим госдолгом, астрономической безработицей, беспорядками и «внутренней девальвацией» из-за низких зарплат и сниженных пенсий.
Тем не менее, задача Драги заключалась в другом. Будучи преданным европейцем, он сделал все возможное, чтобы спасти евро (который история по итогу может признать провалившимся экспериментом). Ему нельзя вменить проблемы, с которыми сталкивается Европа, несмотря на слова Германии о долгосрочном влиянии отрицательных процентных ставок и программы QE.
Ведь это не Драги обратил аномалии единой валюты в пользу Германии. Скорее это канцлер Германии Ангела Меркель (которая ставит на первое место немецких избирателей) хотела во что бы то ни стало подчинить южные страны своей воле.
Меркель начала осознавать свою ошибку и протянула своего рода оливковую ветвь, назначив в исполнительный совет ЕЦБ экономиста Боннского университета Изабель Шнабель, а не очередного «ястреба» из Бундесбанка. Шнабель, которая придерживается менее догматического взгляда на денежно-кредитную политику, заметила, что нельзя ожидать от Европы прогресса, если делать ЕС и ЕЦБ козлом отпущения за все свои беды.
Но, наверное, уже слишком поздно. Разрыв между севером и югом, заложенный в самой структуре евро, увеличился и, вероятно, уже непреодолим. Возможно, преемница Драги, Кристина Лагард, действительно обладает приписываемыми ей навыками дипломата и сможет сгладить разногласия.
Тем не менее, ее пребывание во главе Международного валютного фонда не обошлось без конфликтов. Международное кредитное агентство нарушило множество правил, чтобы смягчить кризис евро.
Иронично, что Европарламент отклонил кандидатуру заместителя главы Банка Франции Сильви Гулар в Европейскую комиссию из-за того, что штатный сотрудник ЕС занимался внутренней политикой, игнорируя гораздо более серьезное разбирательство «дела Тапи» (которого обвиняли в мошенничестве и хищении государственных средств), в котором была замешана Лагард.
Что все это говорит нам о будущей монетарной политике ЕЦБ? Во-первых, денежно-кредитная политика не является корнем проблем ЕС, и Лагард не сможет решить эти проблемы.
Во-вторых, Brexit может больше сказать о будущем Европы, чем ЕЦБ. Тот факт, что британцы проголосовали за выход из блока, и что страна легко выживет с соглашением о выходе или без него, должно стать уроком для тех стран, которые не видят альтернативы бюрократии Брюсселя.
В-третьих, сам раскол в рядах ЕС, который ставит в тупик ЕЦБ (в значительной степени из-за желания Германии делать все по-своему), продолжает блокировать прогресс банковского союза, общего рынка капитала, совместного бюджета и других факторов, которые делают США гораздо более успешными в экономическом отношении чем Европейский Союз.