Уход Годзиллы
Единственный за многие десятилетия настоящий современный сёгун, Синдзо Абэ, наследник влиятельного семейства, давшего миру множество политиков, в третьем квартале подал в отставку по состоянию здоровья.
Кроме того, что он дольше всех в Японии занимал пост премьер-министра, его наследие в первую очередь связано с «абэномикой», которую он начал формировать с конца 2012 года. Эта триада из структурных реформ, огромных бюджетных расходов и исполинских масштабов смягчения кредитно-денежной политики привела к следующему:
- Япония вернулась к инфляции, росту экономики и стабильности после многих лет дефляции и ротации премьеров.
- В структуре рабочей силы стало больше женщин (их доля теперь выше, чем в США), а также упростился доступ на рынок труда для иностранцев.
- Пара USD/JPY поднялась с уровня 77-78 в конце 2012 года до максимума 125-126 в середине 2015 года – невероятный для валют G10 рост на 62%.
- Индекс Nikkei поднялся с 8500 до 21000 за три года.
- Отношение баланса Банка Японии к ВВП поднялось с 30% до 120%.
- Банк Японии получил во владение большинство всех гособлигаций Японии и, по оценкам, контроль над 10-30% всех японских акций
Это важно, чтобы определить два ключевых момента.
Прежде всего, что бы ни заявляли регуляторы, при отношении долга к ВВП более 300%, а баланса Банка Японии к ВВП – 120%, переход иены к росту назрел и перезрел, особенно, если учесть дефляционное давление снижающегося и стареющего населения. Отрицательные ставки и контроль кривой доходности наконец заставили иену перейти черту.
Сейчас, на уровне около 106, пара USD/JPY примерно на 15% ниже абсолютного максимума, но всё равно на 35% выше, чем на старте «абэномики». Мое мнение (кроме того, что я вообще за мегациклическое снижение USD) – максимум для USD/JPY пройден, и к началу четвертого квартала более вероятен уход несколько ниже 100, чем возвращение выше 110.
Увидим ли мы к концу 2021 года, когда абэномика будет свернута, курс в диапазоне от 85 до 95?
Но вишенка на этом торте в том, что короткая продажа USD/JPY может стать отличной защитой от возможного всплеска волатильности, связанного с американскими выборами.
Во-вторых, со структурной точки зрения, Япония и ее центральный банк уже завершили то, что делают все остальные, в том числе ФРС США. Разница лишь в том, что экономика США вчетверо больше японской, отношение баланса ФРС к ВВП около 30%, а USD – главная мировая резервная валюта.
Всё это означает, что возможен более чем 150-процентный рост S&P и большое обесценивание доллара: может быть, до –30% по индексу DXY от максимума 103 в ближайшие годы.
Отношения США и Китая при Байдене: то же, да не то
Второй срок Трампа не обещает больших изменений в азиатско-тихоокеанской политике США. Однако победа Байдена и Харрис может привести к двум противоречащим изменениям волатильности.
Отношения с Китаем вряд ли нормализуются, но станут, вероятно, стабильнее в смысле «согласия относительно несогласий», а это снизит волатильность в трейдинге и международной торговле. С другой стороны, возможен рост волатильности с геополитической точки зрения – территориальных споров и проблем суверенитета. Политика Байдена, скорее всего, повернется обратно в сторону Азии, поставив на повестку дня Тайвань, Японию, Вьетнам и Филиппины, а также их отношения с Китаем.
Война высоких технологий
Предстоящее десятилетие, по-видимому, определит, какие страны и регионы опередят остальной мир в новом структурном техническом скачке. Разница с предыдущими случаями в темпе технического прогресса – подобно сложному проценту или постоянному росту «гаммы высоких технологий» – который может привести к тому, что никто не сможет догнать лидера.
Хотя такие скачки всегда трудно представить, попробуйте сравнить это с переходом от конного транспорта к автомобильному в 1910-е гг., от каменных орудий к металлу, от масляных светильников к электричеству.
Китай, похоже, далеко обгоняет большинство западных стран в понимании того, что базовая высокотехнологичная инфраструктура закладывает основу конкурентного преимущества на много десятилетий. При населении 1,4 млрд человек, второй по величине экономике мира и возможности привлекать практически неограниченные ресурсы, способность Китая произвести этот сдвиг не вызывает вопросов.
По сути, в следующее десятилетие мы наверняка увидим развилку между Западом и группой стран во главе с Китаем в принятии высокотехнологичной архитектуры следующего поколения. Эта архитектура основывается на технологиях дополненной и виртуальной реальности, искусственного интеллекта, машинного обучения и автономного транспорта, а также приносит всюду неограниченный стриминг и облачное ПО.
Отсюда следует ряд эффектов, в том числе связанных с выбором стороны поставщиками микросхем и выигрышем от этого таких стран, как Вьетнам и Тайвань. Хотя для транснациональных корпораций усиление технической конкуренции обещает сложности, в длительной перспективе это очень выгодно для производительности и качества экономического роста, а также для борьбы с климатическим кризисом.
Кай Ван-Петерсен, стратег Saxo Bank по глобальной макроэкономике